Ниже приведено несколько фрагментов большого и содержательного интервью Б.Обносова газете «Коммерсант».
<…> – Какие сложности в интеграции предприятий, работающих по морской тематике, с КТРВ? Некоторые эксперты считают, что корпорация больше заточена именно под создание авиационных средств поражения.
– Это ошибочное суждение. В конце 1990-х нам удалось выжить только благодаря созданию морского оружия, это должно быть четко и понятно всем. Нашим золотым – безо всяких кавычек – изделием, которое экспортировалось и экспортируется во многие страны, является корабельный комплекс «Уран-Э», созданный на базе ракеты Х-35Э. А береговой комплекс «Бал-Э», который на последних военных учениях поразил все заданные морские цели с первого раза? А изделие нашего предприятия «Регион» – скоростная подводная ракета «Шквал», за которой даже американцы охотились? Она единственная в мире, выпускающаяся серийно, способна развивать скорость до 100 метров в секунду под водой. Мы занимаемся средствами уничтожения мин – это комплекс «Маевка», заканчиваем работы по еще одной системе обнаружения и уничтожения минного оружия. Кроме того, «Регион» очень плотно взаимодействует с «Гидроприбором» по торпеде «Физик» – ее «мозги» произведены именно этим предприятием. Все опреснительные установки для подлодок, минные тралы изготавливает наш «Красный гидропресс». <...>
Каким спросом пользуется российское оружие после Сирии
– Я считаю, что опыт, который был приобретен во время реальных боевых действий, просто бесценен. Тот, кто считает, что можно провести госиспытания какого-либо изделия и тем самым обеспечить его безошибочное применение на любом театре военных действий, не всегда прав. Это показали все вооруженные конфликты последнего десятилетия: будь то «Буря в пустыне», будь то события в Югославии... Да, при реальном применении оружия определенная специфика, хотите или не хотите, но проявляется. Вот в Сирии, например, другая климатическая зона, другая влажность, другая подстилающая поверхность... Возьмем лазерную подсветку: никто не знал, как она себя будет вести при пуске в утреннее время, когда относительно прохладно, но от земли поднимается марево, а как днем, когда воздух разогревается до 40 градусов. Все требует апробирования в реальных условиях. И та информация, которую мы получили, повторюсь, бесценна для нас как для разработчиков.
– Правда, что некоторым предприятиям КТРВ пришлось перейти на работу в три смены?
– Да. Это связано с выполнением гособоронзаказа и освоением производства новых изделий. Так, например, работает наше конструкторское бюро «Деталь» в Каменск-Уральске или Смоленский авиационный завод, имеющий крайне напряженные задания <...>.
– С какими изделиями вы связываете наибольшие перспективы по линии ВТС?
– Почти все наши изделия обладают хорошим экспортным потенциалом. Мы обновили линейку продукции для инозаказчиков: например, противокорабельные ракеты Х-35Э и Х-35УЭ – дальность второй примерно в два раза больше, чем у предыдущего аналога. Она полностью цифровая, имеет повышенную помехозащищенность, может подходить к цели с различных направлений. Несмотря на то, что внешне они похожи, Х-35УЭ является принципиально новым изделием. Или противорадиолокационная ракета Х-31ПД с увеличенной до 250 км дальностью, что позволяет осуществлять ее пуск вне зоны действия ПВО противника и тем самым повышает живучесть самолета. Большим спросом у наших инозаказчиков пользуются также ракеты «воздух-воздух» различной дальности. Мы расширяем предложение и по корректируемым авиационным бомбам. В ближайшем будущем включим в него бомбу калибра 250 кг, а у остальных изделий калибром 500 и 1500 кг существенно повысим дальность и точность доставки. Стабилен интерес к береговым комплексам «Бастион» и «Бал-Э» оперативно-тактического и тактического действия соответственно.
– Проект Brahmos для России и Индии одинаково интересен?
– Уверен, что у этого проекта очень большое будущее. Это образец взаимовыгодного сотрудничества двух стран. Мы находимся сейчас на стадии адаптации этой ракеты к авиационным носителям, думаю, что в течение года-двух эту работу с коллегами завершим <...>.
– В каком состоянии находятся сейчас гиперзвуковые проекты? Лет десять назад этой теме не уделялось практически никакого внимания.
– Это правда. Поэтому, собственно говоря, мы и подняли этот вопрос перед руководством страны. Тема гиперзвука возникала в разное время в зависимости от состояния экономики, науки и техники, однако в годы перестройки была практически забыта. Но я считал и считаю, что гиперзвук – это та тема, развитие которой могло бы дать огромный положительный эффект всем отраслям науки. Будь то аэродинамика, вычислительные методы, двигателестроение, материалы. Мы очень плотно сотрудничаем с академическими вузами и РАН. Рассчитываю, что в ближайшее время проведем совещание с ведущими учеными, посвященное фундаментальным проблемам разработки и создания гиперзвуковых технологий.
Сейчас этому направлению уделяется должное внимание, что не может не радовать. Ведется ряд проектов и с Фондом перспективных исследований при Военно-промышленной комиссии. Поверьте, у нас уже есть интересные результаты по этому направлению.
– И когда у России может появиться гиперзвуковое оружие?
– Думаю, что в начале следующего десятилетия.
–Как идут испытания первых образцов?
– Не могу раскрывать всех деталей, но кое-какие наработки у нас уже есть.
– Вы использовали наработки СССР? Я имею в виду НИР «Холод» и «Холод-2».
– Конечно – тот, кто не помнит прошлого, обречен на провал. А в СССР этой тематикой занимались с 1960-х годов <…>.
